НАША МИССИЯ – ПЕРЕДАЧА ОГНЯ. Творческой студии «Казачий формат» исполнилось 10 лет

В октябре 2024 года творческая студия по сохранению и развитию традиционной культуры казаков «Казачий формат» отметила первый большой юбилей – 10-летие своей деятельности. Как прошли эти годы, что удалось переосмыслить, к чему прийти корреспонденту информагентства «Казачье единство» рассказала основатель и руководитель студии, потомственная казачка, режиссер, Почетный работник общего образования РФ Ирина Иванова.

— Для начала – поздравляем с этой замечательной датой, Ирина! Справедливо сказать, что в городе Ставрополе, да и вообще в крае на наш взгляд нет подобного уровня специалистов в казачьей культуре, кто так много и активно делился бы своим творчеством, прежде всего, с молодежью, детьми. Конечно, мы не умаляем заслуг многих заслуженных артистов, деятелей культуры, руководителей ансамблей. Но мы действительно не знаем другого коллектива, состоящего из казаков и работающего не в академических стенах, не в строго сценической манере, а в интерактивном взаимодействии с целевой аудиторией. Кроме того, «Казачий формат» — это узнаваемый бренд, к которому вы проделали большой путь.

Итак, сегодня студия «Казачий формат» — это кто?

Спасибо за добрые слова, но мы считаем себя только в начале пути. Наш «совет стариков» – это я и руководитель ансамбля «Казачий пикет» Сергей Залевский. А так, постоянные участники – это родные люди: моя дочь Мария, мой супруг Павел и семья Залевских. Время от времени кто-нибудь еще участвует, например, сын наших друзей, казаков – Никита Печников. Жаль, что ушел из состава один из самых талантливых и долгих участников Виталий Рабочий, его очень не хватает.

— Почему ушел?

Работа. Он на стройке целыми днями занят, с утра до вечера. Даже на выходных не может вырваться. Такого человека практически невозможно заменить. Ситуация с Виталиком – это общая тенденция: многие казаки, которые успешно реализовали себя в культуре, вынуждены были уйти оттуда именно по причине заработка. У всех ведь семьи, дети. По этой причине мы сильно теряем сейчас и в сохранении традиционной казачьей культуры, и в ее трансляции.

— Человеку не из казачьей среды можно стать участником «Казачьего формата»?

Не беру в коллектив людей не из казаков. Да, как бы это ни звучало, я убедилась в правильности такого подхода. Важно, чтобы все были свои, все понимали, что мы делаем и зачем. Мне периодически пишут с таким вопросом: как к вам устроиться? Но я считаю, что казачьи программы не могут показывать не казаки. Я отвечаю за каждое слово, которое я говорю со сцены, за каждое действие. Мы предварительно просматриваем видео, прослушиваем песни, которые будем использовать, чтобы не было каких-то сиюминутно популярных треков, которые не имеют отношения к традиционной культуре. Вот, например, мы выступаем в детском саду, а воспитатели говорят: ой, включите песню «Матушка-земля», знаете, как под нее будут танцевать? Отвечаю в таких случаях: нет, давайте все-таки под казачьи, если уж танцевать.

— Ты согласна с утверждением: сегодня, чтобы работать в области казачьей культуры, нужно плыть против течения?

Нужно быть очень самоотверженным человеком. Это точно не заработок: деньги приносит массовая культура. Как бы громко ни звучало, но это миссия. Приведу пример. Однажды в православном храме мы показывали пасхальную программу. Одна женщина заинтересовалась, кто мы такие, какие у нас еще есть выступления. И мы сказали, что, к сожалению, сегодня самая непопулярная программа в детсадах – пасхальная. А больше всего заказывают масленичную. Но мы принципиально не работаем в тех садах, где масленицу сжигают. И пытаемся объяснить, что этого делать нельзя, что это грех. Эта женщина нас послушала и сказала: «Да вы – миссионеры!».

— Есть еще какие-то принципиальные вещи для вас, обусловленные православной верой, традициями?

Ну, например, мы стараемся не работать на Страстной седмице Великого Поста. И вообще, в пост сложно выступать, в любой. Это каждый раз происходит через себя, но мы ж вроде как для детей стараемся поэтому делаем исключения, но так неохотно. И слава Богу, нам за эти минувшие десять лет ни разу не поступило ни одного звонка в последнюю неделю поста! Это большое облегчение. И даже если пост – у нас в основном программы спокойные, без разухабистого веселья.

— Сколько вообще сейчас программ в копилке «Казачьего формата»?

Пятнадцать программ для детей от 2 лет и до любого взрослого возраста. Мне нравится, что они у нас очень разные по жанру. Например, «В хате у Маруси» — это музейная, просветительская программа. Мы привозим инсталляцию хаты, дети знакомятся с предметами быта, жизнью казачки Маруси. Тут есть элементы театрализации, но все же эту программу надо сидеть и спокойно смотреть. А есть программы, когда нужно танцевать, бегать, где много спорта, криков, смеха. Есть кукольные спектакли, детский «малышник». Если нужно провести шермиции для взрослых казаков, то мы можем и это сделать. Единственное, чего мы не можем, потому что не хотим – это «казачья эстрада», юбилеи и всякие корпоративы в казачьем стиле. Например, когда предлагают что-то типа: а давайте будут две команды – богатыри и казаки – и они будут друг с другом бороться. Такое – сразу нет.

— А свадьбы?

Такие запросы редко, но бывают. Здесь все тонко. Я тогда спрашиваю: вы какие казаки – терские, донские, кубанские? Отвечают: а мы не казаки… Ну тогда зачем вам казачья свадьба? Давайте мы вам дагестанскую проведем! Мы тоже умеем! Слышим в ответ: ну мы ж не дагестанцы! Ну так и не казаки же. Главный вопрос: зачем? Для казачьих семей мы с удовольствием проводим такие свадьбы, и у них не возникает вопросов, почему в этот момент происходит то или это. А если это просто дань какой-то моде, прихоть, то зачем? Свадьбы с этнической составляющей должны проводиться не для того, чтобы было весело гостям, а из уважения к своему народу, к традициям своих предков.

Но у непонимания есть и другая сторона. Бывает, что сотрудники различных комитетов, курирующих сферу образования, не понимают, зачем детям не из казачьих классов смотреть казачью программу.

— Это другое?

Ну конечно же. Тогда я говорю: а вы знаете, что город Ставрополь основан казаками? Да, отвечают, знаем. А почему об этом должны знать только дети из казачьих классов? Другие дети, живущие в этом городе, вне истории? Это элементарные краеведческие знания, базовые представления о казачьих песнях, культуре.

— И все-таки, кто ваша главная целевая аудитория: взрослые или дети?

Дети, потому что налажена система общения с детьми. Я говорю о возможности приглашения нашего коллектива в детские сады, в школы. Сейчас, слава Богу, ко всему, что касается традиций, культуры, духовно-нравственных ценностей, относятся серьезно. И это хорошо — воспитание надо вообще с детского сада начинать, с пеленок. Со взрослыми же контакта намного меньше. Нам просто негде осуществлять общение со взрослой публикой.

— Но, ваша просветительская работа всё же приносит свои плоды! Взять хотя бы Фестиваль казачьей культуры «Батькина каша», который с вашей подачи организовали и начали проводить в городе Ялуторовске Тюменской области. Казалось бы, где мы – Юг, Кавказ, и где Тюмень?

Да, это интересный опыт! Благодаря интернету, наши реконструкции казачьих обрядов увидели многие люди, но тюменцы вдохновились больше всех. Им понравился обряд «Батькина каша», впечатлило название, да так, что они вокруг этого выстроили целый региональный праздник, на который приезжали люди издалека. Он стал занял свое достойное место в событийном туризме области.

— Что они сделали?

Посмотрев наши программы, они написали грантовый проект, назвали его «Батькина каша». Они гениально подключили к фестивалю местную инфраструктуру: все крутилось и вертелось два дня вокруг этого события. Праздник проходил на территории аэропорта: там и палаточный лагерь с куренями, и мастер-классы, и вечерки с песнями. Они жарили «мировую яишню» на трехметровой сковороде! Но было много важной подготовительной работы. Например, они договорились, что гости фестиваля получали скидки на проживание в гостиницах, на посещение ресторанов.

— Вот, оказывается, как можно использовать казачью культуру в региональном туризме!

Мы сначала думали, что они миллионов семь вложили, не меньше. А оказалось, что стоимость проекта всего лишь 495 тысяч! Самое главное, что у них было – это желание. Сколько я слышала отзывов – все в восторге, ни один человек не пожалел, что приехал в Ялуторовск. Дай Бог, чтобы они и дальше это делали.

— А где вы берете реквизит? Вот, например, аж для целой хаты казачьей. За десять лет насобирали?

Везде, где только можно. Друзья часто дарят. Например, настоящую маслобойку подарила мама нашего друга, казака станицы Ищерской Александра Печникова. Угольный утюг дарил потомственный хоперский казак Юрий Георгиевич Звягин, царствие ему небесное, он недавно ушел из жизни. Такие вещи требуют внимания, ремонта. Что-то делаем своими руками. Ну и моя мама – большой специалист не выбрасывать старые вещи! Благодаря ей, у нас есть старинный ковер с оленями. А на нем — фотографии из истории моей семьи, прадеда Кирилла Ивановича Полякова, лейб-казака императрицы Марии Федоровны. Мы распечатали снимки, обрамили в старую раму моей бабушки. А потом эти распечатки так удачно выцвели на солнце, что получились как оригиналы. Есть у нас прялка и чесалка для шерстки, обе делал мой дедушка своими руками. Все это – наш «трогательный» во всех смыслах музей. И потому что дорогой сердцу, и потому что потрогать можно. По сюжету деткам-зрителям нужно помогать живущей в хате казачке Марусе и ее мужу Степану, подавать им нужные вещи.

— И как, интересно им?

Когда я делала эту программу, то сомневалась, что современных детей получится увлечь. А оказалось наоборот: внимательно слушают и участвуют даже малюсенькие дети. Самое забавное, что мы эту программу долго не возили в село, думая, что там у детей и так всего этого дома полно. Ничего у них нету! В каком бы селе сейчас дети не жили, их реальность такая же как у городских. Гаджеты, интернет… Меня иногда «заносит», и я себя останавливаю, потому что эту программу невозможно вместить в 40 минут. Там и танец, и песня, и игра в айданы – без планшетов и телефонов.

— Тебе известно, чтобы кто-то после ваших показов начал использовать казачьи игры с детьми? Они же такие классные, для уроков физкультуры, для организации досуга в детском коллективе – самое то.

Все лето мы в летних лагерях показываем программу для улицы. Это подвижные игры: стрельба из лука, городки и айданы. Взрослые вспоминают, в детстве играли. Спрашивают, где взять косточки. Ну, можно камушки, объясняю. Но сами дети играть не будут. Им надо не просто показать, а сыграть с ними раз десять минимум, чтобы они начали. Про городки я прямо физрукам говорю: это ваше! Городки вообще-то стоят в школьной программе, но разве кто-то играет? Покажите мне, я очень удивлюсь. В игре же нет ничего сложного. Не нужно покупать дорогое оборудование, мы свое сделали сами, делимся опытом. Игра чудесная, веселая, азартная, много чего развивает. Мы всегда говорим: вот у вас в запасе теперь есть такие игры. Но мне еще ни разу никто не позвонил и не написал, что стали использовать казачьи игры после наших программ. Хотя, все кивают: да, да…

— За десять лет у «Казачьего формата» собрался огромный опыт для любых занятий с детьми. Остается только взять и применить, было бы желание.

Я сама преподаю в школах с казачьим компонентом, и мне все время детям сложно рассказывать на пальцах. Надо что-то наглядно показывать.  Картинки – это одно. Но надо действие, видео. И я все время ищу: вот, например, джигитовка, где ж ее найти… И вдруг я неожиданно для себя увидела, что на нашей странице «Казачьего формата» уже полно разного видео, которое можно по темам брать и смотреть. Мы и новости казачьей городской общины Ставрополя снимали больше года. Даже если ты хочешь показать казачью масленицу, то можно найти прошлые видео наших маслениц и включить на уроке. Допустим: как казаки справляют масленицу в нашем городе. Или, вы никогда не видели шермиции – посмотрите, что происходит, как одеты. У нас была передача «В объективе «Казачьего формата». Мы выезжали на какое-то мероприятие в хутора, станицы Ставрополья, где от и до снимали, что там происходит. Я хочу возродить этот формат видео, потому что в нем летопись казачьей жизни целого региона. Вот вдруг вам захочется узнать, как минувшие десять лет на Ставрополье жили казаки – открываешь и смотришь. Всё есть! А вообще именно детский казачий контент в интернете сегодня просто нереально найти.

— Чем это можно объяснить?

Его никто не делает. У нас миллион планов по этому направлению. Хотим анимацией заняться, привлечь детей к этой теме. Мне кажется, что мы разбираемся и в казачьей культуре, и в том, как сделать разные интересные видео, поэтому будем делать новое. Это может быть палочкой-выручалочкой для казачьих групп и классов, где воспитатели и учителя мучаются, что можно показать детям. Да и в казачьих семьях такой контент будет востребован.

— Хочу задать проблемный вопрос тебе как специалисту, педагогу. Кинуть ложку дегтя. Есть такая точка зрения (и она не лишена основания под собой), что казачье образование бессмысленно и не нужно. Что эти дети потом растворяются в жизни и не наполняют никакие казачьи общины, что это сизифов труд, путь в никуда. Что ты об этом думаешь?

Я с этим согласна на 99%.

— А один процент?

А один процент – это тот самый камень, который отвергли строители, и он стал главой угла. Что значит: ребенок не идет в казачье общество? Наверное, это все-таки проблема казачьего общества, если туда не идет казачья молодежь, но приходят и остаются люди с улицы? По сути, хорошее, крепкое, самодостаточное казачье общество не может не привлечь ребенка из казачьего класса, где его хорошо учили и на совесть воспитывали. Значит, где-то что-то не так. Не буду называть общество, но знаю историю, как взрослые выпускники из хорошего казачьего класса, с качественной подготовкой однажды сходили на круг, после чего сказали офицеру-наставнику: можно мы больше не будем туда ходить? И для меня это вообще не цель. В наш один процент входит гораздо больше.

— Например?

Для меня гораздо важнее, что ребенок вспоминает, заставляет родителей вспоминать, что у них в роду были казаки. Через познание культуры они начинают вместе интересоваться историей своей семьи, раскапывать эти сведения. Как только загорелись глаза, и я слышу: представляете, что мне мама рассказала?! Вот, что самое главное! Может этот ребенок потом вырастет и никуда не пойдет, но искра эта в нем будет жить. И он задумается, когда у него будут свои дети, что им рассказать. Это и есть передача огня.

— Мы как будто все время боремся с чем-то невидимым, тебе не кажется?

Да, это так и есть. Мы все время хотим донести правду. Что казаки — это не ансамбль на сцене, не актеры и не алкаши под забором, а это реальность – живые и достойные люди, помнящие свою культуру и предков. Они были, есть и будут. И у этих детей из казачьих классов еще в детстве сформируется достойное представление о казаках, оно и во взрослом возрасте будет стойким. А казачьи классы – это такая машина, которую уже сложно остановить. Они создаются как на конвейере, и среди них, безусловно, есть разные: рабочие, полурабочие и откровенно нарисованные на бумаге. Но они все равно будут открываться, независимо от нас.

— И нам как вести себя с этой системой?

Работать там, где мы можем, насколько сил хватает. Всё, что можно сделать для конкретных детей – быть конкретным правильным примером, и всё. Больше ты ничего не сделаешь против машины.

— Как бы ты реформировала этот процесс, если бы могла?

Я считаю, что в условно взятом городе должна быть одна казачья школа, в ней должны учиться дети казаков, а не все подряд, кого заставили, поймали, оказачили. И там должны работать казаки. Это должна быть такая образовательная казачья община, со своим духом и укладом. Она должна работать в связке с казачьим обществом, быть как бы его дочерним предприятием. Сюда же — один казачий детский садик в городе. Разумеется, это все в идеале. По моему мнению не нужно безумное количество классов. Причем, я знаю лишь единицы детей казаков, которые в них учатся. Как только перестанут выделять деньги на это, всё это бумажное оказачивание моментально закончится.

— А сами дети, у которых ты преподаешь, они как себя идентифицируют?

Я им говорю: казаки – это те, кто родились казаками, а вы – учащиеся казачьего класса. Может быть, кто-то со мной не согласен, но это правда. Не надо внушать этому хорошему мальчику, что он обязательно станет казаком. Не станет. И это его нисколько не испортит. А знать казачью культуру, уважать ее и любить он будет. Я детям прямо говорю: это предательство по отношению к твоим родителям. Они у тебя армяне, например. Как ты можешь быть казаком? Не надо учить детей тому, что казаки — это профессия или работа.

— А если мы говорим о русских детях?

Я по отцу казачка, по матери русская. И, к сожалению, мы ничего абсолютно не знаем о русской культуре. А кто знает? Где она? Это очень пострадавшая и забытая культура, ее нигде не встретишь, по ней очень мало специалистов даже в Центральной России, а у нас, на Юге, их вообще нет. У нас, если кто-то есть, то все равно переплетают с казачеством. Почему бы не воспитывать в русской культуре тоже? Это великая вещь. 

— У тебя нет ощущения бессилия, борьбы с ветряными мельницами? Вот смотри: те знания, которые составляют тебя и нескольких твоих единомышленников, никогда не станут большой полноводной рекой, и никогда не составят огромное количество человек, не будут народным духом, как раньше.  

В какой-то степени и слава Богу, что не будут. Я перед собой и не ставлю таких грандиозных задач. В истории невозможно что-то заново пересобрать точь в точь, как было. Если хотя бы один ребенок или взрослый, сидящий в зале на нашей программе о чем-то задумается, то уже мы свою работу, считай, выполнили. Так строит свои задачи любой творческий коллектив. И один из немногих плюсов системы казачьих классов в том, что хотя бы на бытовом уровне детям открывается православная вера. Мы говорим с ними: вот, Рождество. А Чьё оно? Кто родился? Это какой-то шанс для души, маленький шажочек в эту сторону.

— Что хотелось бы сделать нового для «Казачьего формата»?

Думаю над программой про знаменитых казаков в литературе, в истории, про первооткрывателей, воинов, ученых, деятелей культуры. Хочу по казачьим географическим открытиям сделать. Поэтому продолжим показывать наши действующие программы, а следующие – как Бог управит, так они и появятся.

Наталья Гребенькова специально для ИА «Казачье единство».

Фото из личного архива И. Ивановой и со страницы Фестиваля казачьей культуры «Батькина каша».